Убийство Немцова: В чьих интересах?

Убийство Бориса Немцова стало бомбой, взорвавшей информационное пространство.

Страсти накалены, эмоции зашкаливают. Известные заранее штампы так и просятся на язык. И всё-таки попробуем разобрать это преступление беспристрастно, на холодную голову.

Основные мотивы распадаются на две группы: бытовые или политические. Политические, в свою очередь, тоже могут быть разделены надвое: убийство совершили сторонники Российской власти или противники Российской власти. Оценим их по порядку.

Бытовая версия выглядит не слишком убедительно. Стрелять в самом центре Москвы по известному политическому деятелю из-за каких-то бытовых мотивов — слишком рискованно. Гораздо более вескими кажутся доводы в пользу политической версии, особенно если учесть грандиозный эффект, который произвело событие на поле идейной борьбы.

Однако, как и в случае с Политковской, исходить из презумпции виновности «кровавого путинского режима» крайне опрометчиво. Кому-кому, а путинскому режиму, прилагающему сейчас все усилия, чтобы выбраться из-за флажков западных санкций, такой казус крайне невыгоден. Нет никаких сомнений, что громкое убийство популярного на Западе оппозиционера станет очередной кляксой, посаженной на репутацию нашей страны и её руководства. Это мощный удар по европейской стратегии Путина, добивающегося восстановления отношений с континентальной Европой.

Если бы российские спецслужбы пошли на столь брутальные меры ради нейтрализации протестного движения, то их мишенью должен был стать не Немцов, а Навальный. Вся проамериканская оппозиция завязана на Навального; это единственная раскрученная фигура, широко известная как российскому, так и западному политическому активу. Под него создана вся организационная система протеста и в его персональный пиар вложены все средства.

Исчезновение Навального привело бы к немедленному и полному краху проекта внесистемной оппозиции. Это реальный монарх протестного движения, и никто в проамериканском политическом лагере не может его заменить, любой персонаж на его месте носил бы суррогатный характер.

Исчезновение Немцова, напротив, только усилит позиции «оранжевых революционеров». Немцов был крайне неудобной фигурой для противников Кремля. Это, пожалуй, самая яркая и запоминающаяся личность протестного движения (ярче самого Навального) и, вместе с тем, тесно связанная с периодом «шоковой терапии». Имя Немцова, занимавшего высокие должности в девяностые годы, прочно ассоциируется с именами Гайдара и Ельцина. Невозможно поднять русских на революцию, символом которой является Немцов.

Подавляющее большинство людей скажет: «Спасибо, мы это уже пробовали и мы больше этого не хотим». Навальный же принадлежит следующему поколению, не запачканному в «шоковой терапии», и без Немцова, под Навального, революцию можно делать «с чистого листа», без Немцова можно раздавать любые обещания и тешить любые надежды.

Очень подозрительным выглядит то, что гибель Немцова произошла как раз накануне разрекламированного «антикризисного марша». Судя по всему, намеченная протестная акция не оправдывала замысла её организаторов. Имея в столице постоянный протестный пул в 15–20 тысяч человек, проамериканская оппозиция не могла вывести на улицы даже это количество сторонников, — прежде всего потому, что обструкция со стороны московских властей (в частности, волокита с согласованием места шествия) сильно осложнила её оргработу.

В любом случае, «антикризисный марш» должен был собрать гораздо меньше людей, чем прошедший 21 февраля Антимайдан. Такой «недомарш» мог продемонстрировать убыль в рядах непримиримых противников Кремля и привести к разочарованию как попутчиков оппозиции, так и её спонсоров. Переформатировать неудачное протестное шествие в траурную церемонию — это, с циничной точки зрения, выглядит удачным выходом из сложившейся ситуации.

Наконец, убийство Немцова — очень своевременное полено для затухающего костра западной русофобии и кремлефобии. После второго издания Минских соглашений градус демонизации России в Европе стал заметно снижаться. Смерть известного оппозиционера породит новую волну антироссийской и антипутинской истерии. Отметим, что такие резонансные трагедии (так же, как и гибель «Боинга») почему-то происходят в очень удобный для геополитического противника момент, когда остро требуется повод для диффамации нашей страны.

Все эти аргументы, вместе взятые, заставляют подозревать в совершённом убийстве спецслужбы тех стран, кто заинтересован в усилении международного давления на Россию и в успехе протестного прозападного движения внутри неё.

Особый смак делу придаёт то, что убийство совершено на Большом Каменном мосту, в непосредственной близости от Кремля. Это крайне рискованное место для убийцы. Пойти на такой шаг мог отморозок, которому нечего терять, а мог и уверенный в полной безнаказанности человек. Последний аргумент, конечно, содержит неприкрытый намёк на причастность российских спецслужб.

Но — зачем российским спецслужбам так высовывать уши? Если бы задача устранения Немцова стояла, его попытались бы уложить тихо, чтобы никто не догадался, подальше отлишних глаз и от прессы. Например, в результате автокатастрофы где-нибудь в окрестностях Ярославля. Скандал рядом с Кремлём как раз выгоден противоположной стороне, для пущей демонстрации российского беспредела. Тут так и просится на бумагу размашистая фраза: «Казнь диссидента, по средневековой традиции русских деспотов, совершена на Лобном месте».

Конечно, нельзя исключать, что против Немцова, как против сторонника украинского Майдана, был совершён теракт каким-нибудь радикалом из нашего, русского лагеря. Например, умытый кровью своих друзей и близких приезжий с Донбасса перенёс в российскую столицу жестокую логику гражданской войны. Но это, учитывая совокупность перечисленных выше обстоятельств, наименее возможный вариант из перечисленных.

Второй по значению я бы назвал бытовую версию. А самым вероятным считаю вмешательство спецслужб нашего геополитического противника, использующего проамериканскую оппозицию в России вслепую, как бездушный и малоценный инструмент для решения своих колониальных задач.

Иван ТАЛЯРОНОК

ПОСЛЕСЛОВИЕ: Автор скорбит о гибели Б. Е. Немцова не просто как о гибели человека. Я уважал Бориса Ефимовича как смелого и откровенного политического оппонента.

ППС: Также приношу читателям извинения за неточную трактовку обстоятельств убийства, сделанную в первой версии статьи.