ЕГЭ — мысли многодетного отца

«Я про ЕГЭ всё знаю, ещё в семидесятые годы в одесской мореходке сдавал», — ошеломил меня недавно один старый знакомый. Окно диалога закрылось сразу — он был уверен, что всю подноготную этой формы экзаменов, введённой в 2009 году, постиг уже полвека назад.

6 июня группа парламентариев сразу от трёх партий предложила отменить единый государственный экзамен. Как реагировать на такой законопроект: хлопать в ладоши или освистывать? Проблема в том, что огромное число сограждан, готовых вынести свой безапелляционный вердикт, имеет самое туманное представление о предмете. Порой ещё более туманное, чем пресловутый одесский мореход.

Полагаю, что имею более солидное основание судить — ведь мне, после того как один раз одолел комплекс традиционных экзаменов в юности, довелось трижды пройти через ЕГЭ в зрелости. Точнее, сдавал единый госэкзамен не сам лично — сдавали мои дети. Как мог, помогал готовиться каждому, вплотную познакомившись с процедурой, которую острословы окрестили словосочетанием «три весёлых буквы».

Поскольку старший сын по профилю выбрал историю и обществознание, дочь — химию и биологию, младший — физику и математику, мне посчастливилось получить представление о том, как вписывается в ЕГЭ весь спектр наук: гуманитарных, естественных, точных.

Пропустив всё это через себя (плюс опыт приёма вузовских экзаменов в нулевые годы, плюс жена — школьный учитель русского и литературы с двадцатипятилетним стажем), я призываю всех в разговоре о ЕГЭ не использовать расхожие лозунги-«клейма», а объективно сравнить «старые» и «новые» виды испытаний.

Опыт и прошлый, и современный в нашей семье положительный — все пятеро поступили с первого раза на бюджетные места в те вузы, куда собирались.

Так что повода для предубеждений и обид нет, только факты.

Какие четыре основные проблемы, порождённые ЕГЭ, у всех на слуху?

Первое: ЕГЭ — «угадайка», игра случая, кто попал в правильные ответы — тому и повезло.

Второе: ЕГЭ — натаскивание, зубрёжка, такой экзамен убивает творческое мышление.

Третье: ЕГЭ — состязание денег, подготовиться к нему без репетиторов невозможно.

Четвёртое: ЕГЭ — нервотрёпка, дети не выдерживают такого напряжения.

Рассмотрим их по порядку.

УГАДАЙКА

Даже если бы все вопросы ЕГЭ строились по принципу «выбери из готового», случайно выиграть в такую «угадайку» невозможно.

Когда Вам предлагают выбрать один правильный ответ из пяти, то вероятность верного решения трёх заданий при слепом гадании — менее одного процента; в шесть заданий точно «попадёт пальцем» лишь один из 16 тысяч; а в девяти заданиях безошибочно ткнёт лишь один абитуриент из двух миллионов!

При этом примем к сведению, что у нас сдаёт ЕГЭ почти втрое меньше выпускников (в 2024 году — около 700 тысяч), а количество заданий отнюдь не ограничивается девятью, а по большинству предметов приближается к тридцати. То есть стать отличником «на шару» просто исключённый вариант. Неизмеримо проще сорвать джек-пот, купив единственный лотерейный билет. Не знаешь верных ответов — пальцем в небо не попадёшь.

Но в реальной-то жизни ЕГЭ устроен совсем по-иному. Люди, называющие госэказамен «угадайкой», просто не ведают, о чём говорят. Доходит до курьёзов, как при отсылке в «одесскую мореходку семидесятых годов». Не удивляйтесь услышанному.

Нечто подобное тому, что имел в виду мой знакомый, сдавали и в МГУ в 1984 году. Это так называемое тестирование на КИСИ. Тогда только начали распространяться модные электронно-вычислительные машины, и преподаватель, чтобы облегчить себе жизнь и приучить нас к прогрессу, регулярно усаживал студентов отвечать на вопросы ЭВМ, где в каждом задании в самом деле надо было выбрать один готовый ответ из четырёх.

Полагаю, что будущие моряки десятью годами раньше до этого ещё не дошли — просто обводили кружком распечатанные на машинке порядковые номера ответов, но суть дела от этого не меняется. Вот из такого, примитивного довольно-таки опыта, с которым многие сталкивались задолго до введения единого государственного, и рождается предвзятое представление об «угадайке».

На самом деле к вопросам тестового типа в ЕГЭ относится меньшая часть заданий.

Так, по литературе на них можно заработать только одну восьмую часть первичных баллов. Все остальные баллы — на заданиях творческих. Не сильно отличается доля тестов и при сдаче других предметов.

Ещё важнее то, что сами тестовые вопросы не строятся по принципу «выбери из готового». Сначала, как правило, надо что-то решить или подставить, а потом уже выбрать.

Кроме того, правильных ответов может быть несколько, в зависимости от переменных условий: один, два или три из пяти. Допустим, по русскому языку надо сначала правильно вставить пропущенные гласные, а только потом выбрать те ряды слов, где все вставленные гласные совпали («нестАбильный, выплАвка, кАсание», а не «вИсокосный, воскрЕшение, зажИгать» и т. д.).

А по физике, например, выбрать возможные варианты изменения параметров электрической сети, причём надо понимать, что при последовательном подключении резисторов сила тока будет только сокращаться, а увеличиваться — никогда, а при параллельном — наоборот. Всё это сводит элемент случайного угадывания к нулю.

Положа руку на сердце, надо признать, что как раз в старой системе экзаменов случайность играла большую роль.

Крылатое выражение «экзамен — это лотерея» родилось задолго до ЕГЭ. В этой лотерее, если можно так выразиться, разыгрывались два «лота»: какой билет вытащишь и к какому преподавателю попадёшь. Хорошо помню, как у нас на кафедре генетики студенты боролись за попадание к Маргарите Александровне — она с лёгкостью раздавала «пятёрки»; зато среди тех, кто попадал к Нине Николаевне, половина отправлялась на переэкзаменовку, а круглый отличник, получив у неё «хорошо», с облегчением вытирал холодный пот со лба. (На филфаке тульского пединститута такие же ужасы рассказывали про доцента Беляева).

В старой системе абитуриент-середнячок в прямом смысле совершал прыжок в неизвестность — в зависимости от стечения обстоятельств, он мог получить и «четыре», и «три», и «пять». То есть от везения драматически зависел его результат: поступил или «пролетел».

ЕГЭ, напротив, сильно сократил факторы случайности. Теперь вытянуть наугад «счастливый билет» или «чёрную метку» не получится.

В вопросах единого госэкзамена представлены все основные темы, и уже не бывает так, чтобы абитуриент знал один-единственный раздел, и он как раз достался, или не знал всего один вопрос, но получил злополучный билет именно с ним. И от настроения экзаменатора отныне ничего не зависит — баллы выставляются строго по правилам, ни прибавить, ни убавить.

Если ты обычно работаешь на шестьдесят пять баллов из ста (что в старой системе можно считать крепкой «четвёркой»), то набрать девяносто («пять с плюсом») или скатиться ниже пятидесяти (на «троечку») — ну никак не получится. Например, моя жена, опытный преподаватель русского языка, результаты своих учеников на ЕГЭ чаще всего предсказывает с точностью плюс-минус пять баллов из ста.

Теперь на сколько знаешь — столько примерно и получишь, лотерея кончилась.

ЗУБРЁЖКА

Ещё меньше поводов считать, что подготовка к ЕГЭ сводится к натаскиванию. Конечно, при желании любую тренировку можно назвать натаскиванием, но отрицательный эффект имеет именно механическое натаскивание, то есть зубрёжка, неосмысленное запоминание. Вот оно-то как раз на едином госэказамене не поможет никак — потому что мы не знаем заранее, что надо зазубрить. Отправляясь на ЕГЭ, мы не имеем представления, какие конкретно ответы давать — известны только темы, по которым проверяются знания.

Зубрёжка была частой гостьей у нас, в старой экзаменационной системе.

Особенно при сдаче школьных выпускных. Что греха таить — многие учили экзаменационные билеты наизусть, насколько хватало памяти. Помню, в нашей школе была девочка, которая шпарила ответы дословно, как стихи; но стоило ей сбиться — и повисала тишина, надо начинать всё сначала!

Раньше, придя сдавать, допустим, химию и вытащив билет про кислоты, абитуриенту надо было выдать зазубренное определение кислот: «химические вещества, содержащие один или несколько положительно заряженных ионов водорода (АШ плюс), способных замещаться ионами металлов… (далее по тексту)», затем перечислить по порядку свойства кислот, нарисовать по памяти некоторое количество формул — и положительная оценка уже в кармане, хотя всё вышеизложенное требует только механического запоминания.

Теперь же всё иначе — надо решить несколько заданий про кислоты: определить, как пойдут реакции с теми или иными веществами, что в итоге получится, каким окажется выход конечного продукта.

Или по физике, если тебе доставалась, к примеру, тема «Отражение света», надо было пересказать одноимённый параграф, привести, где надо, готовые примеры и записать из памяти формулы. Теперь же ученику предлагают практическую задачу: вот свет падает из воздуха на воду под таким-то углом — как дальше пойдут лучи? А если свет падает не в воду, а в бензин? А если не из воздуха в воду, а наоборот, луч выходит из воды?

Тут нужно не заучить двадцать страниц учебника, а понимать, что происходит со световыми лучами в материальном мире. Ведь рано или поздно будущий инженер станет иметь дело с конкретными приборами, ему должно быть ясно, как они работают, а не как выводится та или иная формула.

По факту, от школьной схоластики мы сильно продвинулись к реальной жизни, к способности применять знания в практических обстоятельствах, к пониманию процессов.

Критики ЕГЭ, «борцы с угадайкой и зубрёжкой», похоже, совсем не представляют, как выглядит экзамен сегодня. Из всего, что знакомо нашему и более старшим поколениям, ЕГЭ больше всего напоминает старые добрые советские олимпиады — которые, конечно, никто с «угадайками» не сравнивал и в уничтожении творческого духа у детей не обвинял. Наоборот, именно на школьных олимпиадах проявились тогда лучшие умы, прославившие впоследствии отечественную науку и технику.

Благодаря тому, что новая система экзаменов опирается на этот олимпиадный опыт, тяжесть подготовки (именно теперь!) перенесена с механического заучивания на творческое мышление.

От советских олимпиад ЕГЭ отличается лишь в одном — олимпиады рассчитаны на отличников, практически все здания там были сложнее школьной программы. А единый госэкзамен, как мы понимаем, надо сдавать всем — и отличникам, и троечникам. Поэтому и здания там подобраны разные: есть простенькие, которые по зубам даже посредственному ученику, и есть повышенной сложности, с которыми справятся только самые способные ребята.

Поднимаешься, как по лесенке, от простого к сложному. Кому-то по зубам окажутся лишь десять вопросов из тридцати, вундеркинд осилит все тридцать.

Побеждают, как и положено, сильнейшие — про высокую точность оценки знаний в системе ЕГЭ, когда опытный учитель может с минимальной погрешностью предсказать результат, я уже писал выше.

СОСТЯЗАНИЕ РЕПЕТИТОРОВ

С тем, что современные экзамены трудно представить без армии репетиторов — поспорить сложно. Так оно и есть. Для конечного результата занятия с репетитором стали важнее школьных уроков. Вот только удастся ли отменить этот феномен, перейдя к старой системе аттестации? Боюсь, что ничуть.

Ведь репетиторство возникло гораздо раньше ЕГЭ.

Хорошо помню, как приехал поступать в университет в конце июня 1982 года. И что мне бросилось в глаза: вся Москва была заклеена объявлениями: «готовлю по математике», «по физике», «по биологии», «по английскому» и т. д. На каждом столбе — вороха разноцветных рекламок, просто свободного места не найти. Как выяснилось позже, все мои московские друзья-однокурсники занимались дополнительно, сверх школьной программы.

Да и у нас в Туле уже в советскую эпоху очень многие будущие абитуриенты брали уроки у репетиторов, причём не только те, кто нацелился на престижные столичные вузы. Я сам два года ходил к специалисту по математике (не из школы, а из тульского политеха), моя будущая жена накануне экзаменов в тульский пед усиленно занималась историей, а её брат, собираясь в Тульское высшее артиллерийское, — математикой и физикой. А уж те, кого привлекал иняз, однозначно не обходились без индивидуальных занятий.

Всё это было издавна и развивалось от года к году, независимо от введения ЕГЭ. И с отменой ЕГЭ никуда не денется.

Расцвет репетиторства вытекает из простого непреодолимого закона: индивидуальные занятия всегда лучше групповых.

Когда школьник один на один с педагогом, ему не удастся на уроке играть с соседом в крестики-нолики, писать записку соседке, считать ворон в окне или (что актуальнее) сидеть в тик-токе. Хочешь не хочешь, придётся заниматься. И если на экзаменах, будь они хоть ЕГЭ, хоть старого типа, сохраняется принцип соревновательности (а как можно представить конкурсный отбор без соревновательности?) — то сохранится и высокий спрос на репетиторов. Чем больше у родителей доходов, чем меньше у них детей и чем больше они уделяют внимания своим чадам, тем выше этот спрос. С этим ничего не поделать.

Единственное, что можно посоветовать, чтобы немного уравнять шансы — выделять многодетным и малообеспеченным семьям, дети которых добиваются мало-мальских успехов в учёбе, целевые сертификаты на оплату репетиторов.

При этом утверждать, что без репетитора путь к успешной сдаче единого госэкзамена закрыт, я тоже не стал бы.

Мы, например, с младшим сыном штурмовали физику сами, через интернет-ресурс «Решу ЕГЭ». Моё участие сводилось, скорее, к роли волевого стержня и спарринг-партнёра, так как сам я не физик и, как нетрудно догадаться, этот предмет никогда не преподавал (хотя и сдал на «отлично» сорок длинных лет назад).

Так вот, при условии трудолюбия и упорства, электронный тренажёр позволяет разобраться во всех темах самостоятельно и получить высокий балл. (Сын в итоге поступил на бюджетное место довольно престижного факультета БМТ в «Бауманке»).

НЕРВОТРЁПКА

Наконец, четвёртая претензия к ЕГЭ — небывалое нервное напряжение. Хотя почему небывалое? Ведь любой экзамен связан с напряжением и перегрузкой, хоть по старой системе, хоть по новой! Неужели с отменой ЕГЭ поводов для стресса будет меньше? Отчего бы?

Ведь сейчас наши дети испытывают экзаменационное напряжение только 2-4 раза в выпускном году, а не 8-16 раз, как наше поколение. Моим товарищам-абитуриентам, мечтавшим об МГУ, предстояло сдать: сначала в школе — восемь выпускных экзаменов в июне; потом — четыре вступительных экзамена в июле, а уж тех, кто не поступил (таких при конкурсе пять-десять человек на место было большинство), ожидало ещё четыре экзамена в другой вуз в августе.

Я, например, в качестве такой запасной площадки рассматривал Второй медицинский («Пироговку»). Легко представить себе состояние абитуриента, который прошёл три непрерывных месяца эдакой «пахоты», выдержал карусель из шестнадцати экзаменов и в итоге не добрал один-два балла?! Всё, прощай студенческие мечты — подстраховаться институтом с меньшим конкурсом, тульским педом или рязанским медом, уже нельзя. Как острили, «теперь учись наматывать портянки». Вот где нервы так нервы!

Насколько же проще и спокойнее стало жить поступающим сейчас, благодаря ЕГЭ.

Теперь сдал три-четыре экзамена в июне — и пожалуйста, главная нервотрёпка кончилась, подавай документы хоть в пять разных вузов, куда баллов хватит.

Можешь выбрать вуз покруче, в надежде на успех, и одновременно — попроще, если не пройдёшь в «крутой». Конечно, и переживания, и труд, и бессонные ночи остаются и сейчас, но всё познаётся в сравнении.

Критики ЕГЭ просто не понимают, какой стон начнётся по всей Руси великой, если их мечта сбудется и возвратится прежняя система поступления в вузы. Насколько возрастут масштабы пресловутой нервотрёпки!

Одно дело сейчас, когда дитятко идёт вместе со своими школьными товарищами сдавать ЕГЭ по знакомой системе в соседнюю школу в родном знакомом городе. При этом для всех, кто хорошо учился, поступление гарантировано — не в избранный вуз, так хоть в какой-нибудь.

Другое дело — тащиться за тридевять земель в чужие края, селиться накануне сдачи в общаге (где готовишься посреди суеты и гвалта) или снимать угол, идти на испытания посреди моря чужих людей, держать ответ перед совершенно незнакомым человеком, от которого полностью зависит твоя судьба, — и никаких гарантий поступления.

Вытащил не тот билет в «лотерею» или попал к «преподу-монстру», который беспощадно валит абитуру, — все труды насмарку.

Это так вы, товарищи, рассчитываете сберечь юные нервы?

Общение по поводу ЕГЭ с разными людьми подсказывает, что подавляющее большинство противников новой системы сосредоточено в двух возрастных категориях: среди ветеранов, кто ЕГЭ уже не застал, и среди школьников (ещё точнее, среди их родителей), кто через процедуру ЕГЭ ещё не прошёл. То есть, среди тех, кто вплотную с проблемой не знаком. Стоит ли удивляться, что процедура единого госэкзамена приобрела в глазах миллионов людей поистине мифический характер, и эти мифы, как несложно заметить, весьма далеки от реальности.

Многократно пройдя через процедуру и старых, и новых экзаменов, наша семья убедилась в очевидных преимуществах ЕГЭ.

Все страшилки, которыми пугают обывателей, — «угадайка», «натаскивание», «нервотрёпка», — не имеют ничего общего с новой системой. Как я (надеюсь, убедительно) доказал выше, всё обстоит прямо противоположным образом. По сравнению с прежним порядком аттестации единый госэкзамен: а) сильно сократил игру случая; б) снизил значение механического заучивания и повысил роль творческого мышления; в) сократил психологическую нагрузку на детей и заметно облегчил судьбу поступающих.

Говоря юридическим языком, по этим пунктам обвинения «подсудимый» — ЕГЭ — должен быть полностью оправдан, а его обвинители — сами привлечены за клевету. В моральном смысле, конечно!

Все же остальные претензии к современным экзаменам, которые в самом деле имеют почву — от засилья репетиторов до унизительных обысков на проходе, — от системы ЕГЭ никак не зависят и спокойно перекочуют в любую иную систему аттестации, если только в ней сохранятся конкурс и борьба со списыванием.

Абсолютно убеждён, что отмена единого госэкзамена очень сильно осложнит жизнь выпускников и их родителей, плюс к тому нанесёт серьёзный урон качеству образования.

Которое и без того оставляет желать лучшего, но по совсем иным причинам. ЕГЭ как раз этим разрушительным причинам, насколько возможно, противостоит.

А вот что же за причины снижают образовательный уровень сограждан и почему такое повальное распространение получили необоснованные, прямо говоря — ложные, клеветнические претензии к ЕГЭ, — к этим темам я хотел бы ещё вернуться.

Читайте также: Буря в стакане

Владимир Тимаков, специально для «Русской Весны»