«Запорожье, Николаев и Одесса, держитесь: русские придут», — крымский ополченец (ФОТО, ВИДЕО)

07.03.2016 - 7:34

Для обмена на своих карателей Украина захватывает заложников из числа мирного населения. В украинских тюрьмах применяются пытки. Заложников осуждают по политическим статьям и выбивают признания в контактах с Владимиром Путиным.

Все преступления украинских спецслужб фиксируются. В уголовном кодексе Луганской Народной Республики достаточно статей для привлечения к ответственности высших руководителей Украины.

Мир на Украине наступит после её полного освобождения от фашистов и паразитов.

Меджлис и крымские татары — не одно и то же.

Об этом рассказывает Сергей Юрченко, крымский атаман, дважды депутат Бахчисарайского городского совета, побывавший в украинском плену и сегодня посвятивший себя делу укрепления Вооружённых Сил Новороссии.

Интервью записывалось в день, когда Юрченко участвовал от ЛНР в обмене наводчицы «Правого сектора»* Марии Варфоломеевой на двух пленных, томившихся в украинских застенках.

Валентин Филиппов: Сергей, здравствуйте!

Сергей Юрченко: Добрый день!

— Во что оценили украинские военные, украинские власти, свою замечательную «правосекторскую» барышню, которую сегодня наша сторона им отдала? Кого вернули взамен?

— Ну, обмен прошёл, мы отдали члена-«правосека», вот эту барышню, так называемую. И получили взамен двух человек. Парня Ивана, который просидел более восьми месяцев, и девушку Оксану, которая девять месяцев просидела.

На фото: Наводчица Варфоломеева идёт на обмен

— А они кто? Они военнослужащие ДНР, ЛНР или они….

— Простые жители Луганской Народной Республики. Девочка, она из Попасной, поэтому её и схватили, якобы она там супер-пупер разведчица. А парень просто ехал на такси, его довезли до украинского блокпоста, и таксист сдал. И вот парня продержали, парню 20 лет, парня продержали очень много…

— А таксиста не пробовали искать?

— Ну, мы же по парню только узнали, позже. Были утрачены эти ниточки.

— По какому принципу украинская сторона представляет на обмен задержанных, пленённых, по какому принципу они определяют, что это наши? И их надо нам отдавать?

— Любой житель, особенно мирный житель, который немножко другую точку зрения имеет, чем украинские власти, все они для них сепаратисты, бандиты, контрразведчики, ФСБэшники, и так далее. Не дай Бог ты что-то такое сказал в сторону правительства Украины — всё, ты сепаратист. Это как минимум. А потом начинают раскручивать, вплоть до личного разведчика Владимира Владимировича Путина. И так далее.

— Не, ну я знаю многих людей, которых отпускают, смягчают им наказание, если они признаются, что лично Путин им давал инструкции. И вот эти 150 долларов и 200 гривен, найденные у них в кармане, тоже, лично Путиным переданы. На организацию убийства президента и налаживание канала сбыта ворованной нефти с НПЗ.

А скажите, я слышал, что Вам тоже приходилось находиться в плену.

А Вас как угораздило?

— Очень элементарно. У меня родители живут на Украине. Ехал на «родительские дни». На поминальные. Был схвачен на территории…. На Чонгаре меня схватили.

— А, простите, Вы на тот момент уже были военнослужащим Новороссии?

— Нет. Я на тот момент, кажется, был ещё депутатом Бахчисарайского городского совета. Меня схватили. Нарисовали три статьи. 109 — «Захват административных зданий и воинских частей». Это я, будучи депутатом городского совета, поднялся, выбил на чердак двери и поднял флаг Крыма и флаг России над городским советом. Это лёгкая статья. От 5 до 8 лет. 111 статья — это измена Родине. Это от 12 до 15 лет.

— Да, я знаю, сейчас ребятам дали.

— Вот. Это 111 статья. Там очень она красиво у них написана. 111-а, это от 12 до 15 лет. 111-б, это ты во всём сознался, пошёл на добровольное сотрудничество с СБУ, и тогда прощение.

И ещё, не помню, как она называется. Шпионаж.

Написали, конечно, что я шпион. ФСБ-шник. Ну и так далее, и тому подобное.

— И на основании этого Вас отдали в Новороссию на обмен?

— Да. Меня обменяли. Обменяли на троих паразитов. Сотрудников СБУ. Большого ранга. Которые готовили теракты на территории Донецка и Луганска. Ну, это нехорошие люди, я считаю.

Обменяли, да. Слава Богу, жив и здоров.

Я хотел немножко добавить. Вы же поймите, вот, предыдущий Ваш вопрос…. Я не слышал, чтоб просто так украинская сторона отпускает, а вот пытки, и под пытками заставляют всё-таки признаться во всём, во всех смертных грехах. Что лично получал задания Владимира Владимировича Путина, что лично стрелял, взрывал и тому подобное. Но, Вы поймите, я на своей шкуре это всё прочувствовал.

Ну, когда тебя бьют день, два, три, месяц, два, три, — потерпеть ещё можно. Но, они же не только бьют. Они же издеваются. Мне просто везло, что это было в самом начале. Ещё не было Одессы….

— Ещё не озверели….

— Да. Ещё не было Одессы, убийства. Ещё в открытую не расстреливали людей. Мне везло. Меня только били. А сейчас это просто уроды и нелюди. Вот у меня, кстати, приобрёл, вот такая книжка, очень занятная, видно?

— Так-так-так. Да!

— Уголовный кодекс Луганской Народной Республики.

— Там для Порошенко есть статья?

— Даже не одна. Даже не только для Порошенко. И для сегодняшних псевдоукраинцев, псевдопатриотов, вот, ребята, посмотрите внимательно! Вот здесь ждут Вас очень многие статьи. Жалко, здесь смертной казни нету. Пока.

— Не надо.

— Ну, может быть. Но народ, люди сами решат, что с Вами сделать. Вот почитайте. Пусть она Вам снится. Пусть Вам эта книжечка снится, и чтоб просыпались Вы в мокром поту.

— Скажите, а этот сегодняшний обмен, опять…. Это какой-то прорыв, снова пошла волна обменов или это частный случай?

— Я думаю — частный. Реально-то, очень много народу, действительно, сидят. И, в том числе, и в закрытых тюрьмах. В том числе и в пыточных. Это же везде, по всей территории Украины. Я понимаю, если бы сидели, действительно, те люди, которые участвовали в каких-то боях.

Как правило, большинство — это те люди, которые не разделяют взгляды власти, скажем так. Те люди, которые хоть как-то помогли теми же продуктами. Будут бить до того, пока не сознаешься во всём. Поверьте.

Поэтому, большинство — это люди, которые вообще не причастны. Или ложку каши принесли. Это тоже сепаратизм и так далее.

Обмены надо, конечно, проводить, потому, что…. Ну, я, вообще, не понимаю…. Они там 120 статей нарисовали, вот, сегодняшнего, вот, я разговаривал с Иваном. Его обменяли, я пожал ему руку. Сказал: — Коллега.

Сам через это прошёл.

Сказал: — Держись! Вот представьте, парень восемь месяцев в тюрьме.

— А в этом возрасте это вообще вечность.

— Да. А он вообще молодой. Парнишка. Поэтому, вижу, бледный. И спрашиваю: — Били?

Он говорит: — Ну, конечно, били.

Пытал его там доктор один. В общем, там следственные органы Луганской Народной Республики разберутся. И на кол посадят этих уродцев.

— То есть, в принципе, всё это документируется, и работники СБУ могут не переживать. Про них всё знают?

— Конечно! Следственный Комитет, и Белая Книга наша, и Российской Федерации Следственный Комитет. И Донецка, и Луганска. Это всё пишут.

В принципе, есть ещё Божий Суд. Я думаю, многие генералы, полковники и высшие чины, которые реально знают, что в стране творится, просыпаются уже в холодном поту.

— А наши Вооружённые Силы способны их отправить на Божий Суд?

— Конечно! Другого выхода нет. Победа будет за нами.

Идти всё-таки вперёд, вперёд, вперёд. Мы ещё не освободили наши земли. Наши территории.

— Ну, вот Вы немножко меня опередили. Я хотел спросить, вот Вы серьёзный такой человек.

— Спасибо.

— Имеющий боевой и житейский опыт. И дважды депутат. Умеете, наверное, находить компромиссы в обществе. Поскольку управлять населённым пунктом, быть в его совещательном органе, в представительской власти, это серьёзно. Наверное, у Вас есть какой-то рецепт, как урегулировать ситуацию на территориях бывшей Украины.

Но я так понимаю, что Вы скажете: — Брать Киев?

— Во-первых, что значит «Киев»? У нас намного больше территории нашей. Исконно русской. Исконно православной. И откройте карту Украины, на границе стоит Рава Русская, а не Рава Украинская.

— Знаю-знаю.

— Рецепт? Я скажу рецепт. Надо людям всё-таки просыпаться. Понятно — боятся. Понятно — вывели танки и националистов. Этих уродцев. На улицы. Но надо проснуться всё-таки дать оценку трезвую действиям власти Украины, выловить этих паразитов…. Паразитов надо с организма выводить. Они съедают внутри организм.

Сейчас это и происходит. Съедание изнутри. Убийство своего же народа. Бросание на убой и так далее.

Вот когда паразитов этих выловим, с помощью украинцев, конечно, в первую очередь, то и сразу отрезвление и очистка организма сама пройдёт.

— Я бы сказал на этом «спасибо». Но меня гложет один вопрос. Коротко хочется услышать ответ. Вы всё-таки работали в Бахчисарайском городском совете. Скажите, вот взгляд изнутри.

Крымские татары. Меджлис и крымские татары, это, наверное, разное?

— Конечно! Я сам родился в Бахчисарае. У меня очень много друзей крымских татар. Нормальный человек всегда найдёт общий язык с нормальным человеком. Неважно какого он цвета или расы. Или национальности.

Фашисты — да, есть. В каждой нации есть фашисты. И уроды, которые хотят паразитировать на своём народе. Тот же меджлис — это те фашисты, те люди, которые паразитировали на своём народе, пытались его держать в страхе. Но вот год прошёл, и где этот меджлис, а татары Крыма как жили, так живут. Ну, понятно, меджлисовские сторонники разбежались, но народ весь живёт. Торгует, работает. Воспитывает детей. Рожает детей. Школы, садики и так далее.

Я в Бахчисарае, он считается столицей крымских татар, Ханский Дворец и так далее. Та, нормально у нас. Всё тихо.

— То есть раскола между русскими и татарами в Крыму не будет?

— Та нет! Та ну, это делалось искусственно. И, как правило, подогревалось просто проплаченными СМИ. Я свободно ходил даже в самые такие жаркие дни по Бахчисараю, они, зная, что я — руководитель казачьей организации в Бахчисарае, ну, я свободно, хоть днём, хоть ночью ходил. Вот так вот.

Да. Я хотел ещё два слова сказать. Вот, хотел написать и хочу до сих пор написать книгу. «Жизнь в оккупации».

Вот Украина. Великая Отечественная Война. Тоже наши земли были под фашистами. Мужское взрослое население воевало. Но были и люди, которые были в оккупации. Например, женщина, которая обстирывала фашистов. Да, она работала на них. Но у неё трое детей дома маленьких. Да, она, может быть, и кричала: «Хайль Гитлер»…. Потому, что её расстреляют, а дети умрут просто голодной смертью.

Но она ждала, когда придут Советские Войска.

Так же и Украина сейчас.

Те люди, которые живут в оккупации, ждут, когда придут русские.

— А мы всё не приходим….

— Идём…. Идём! Тихой сапой, но идём. И придём всё-таки. Потому, что у нас другого варианта нет. Это наши земли. И Днепропетровск, и Запорожье. И Мелитополь, и Николаев, и Одесса.

Это наши города.

Там люди живут. Ждут. Надеются.

Когда их всё-таки придут и освободят.

— Ну, ладно. Пусть они тогда не отчаиваются. Придут.

— Держитесь. Держитесь.

— Хорошо. Спасибо. До свидания.

— До свидания. Спасибо.